Мои записки об этом незаурядном организаторе здравоохранения в отечественной истории написаны по личным воспоминаниям и мнениям некоторых моих коллег и, как вы понимаете, дорогие читатели, являются субъективными.
Моё знакомство с Толей Вялковым произошло в 1966 году, когда он был студентом 1 курса. Мы с ним познакомились на тренировке в секции легкой атлетики института, которую тренировал в то время Слава Власов, недавний выпускник факультета физвоспитания педагогического института. Он поставил нас с Толей в пару при проведении силовых упражнений, потому что мы имели примерно одинаковые росто-весовые показатели. Я в это время был уже студентом второго курса и Толя с уважением относился к своему партнеру по тренировкам. Но тренировался в этой секции я недолго, один семестр. Потом после удачного выступления на зимнем первенстве среди студентов меня взял к себе тренироваться ведущий тренер края по прыжкам Поддубный. Потом мы иногда встречались с Вялковым в стенах института, обменивались приветствиями и расходились.
Уже в начале 80-х годов я снова увидел Анатолия Вялкова в Хабаровске за столом президиума какого-то общегородского мероприятия медиков. Узнал у соседей, таких же, как я, участников совещания, что он уже инструктор крайкома партии, курирующий здравоохранение. Я в это время был секретарем партийного бюро городской клинической больницы № 11, являющейся одной из ведущих в городе и крае. Потом было какое-то совещание парторгов больниц, которое проводил крайком партии в лице Вялкова. Именно тогда мы поздоровались с ним за руку, как обычно делали при встречах. На следующем подобном совещании парторгов больниц он попросил меня выступить, а потом и принять такое же совещания в стенах нашей больницы и рассказать о работе первичной партийной организации больницы, которая считалась одной из самых активных среди учреждений здравоохранения. Нужно сказать, про приход Вялкова в крайком партии значительно активизировал работу партийных организаций. До этого мы и не знали работника крайкома - куратора здравоохранения, и не получали никаких инструкций и рекомендаций.
В это время я узнал путь Вялкова в краевой комитет партии. Он после окончания института все годы работал в городе Комсомольске-на-Амуре, вначале врачом, потом заведующим поликлиникой, директором медицинского училища и главным врачом городской больницы № 3. И с этой должности его пригласили в горком КПСС на должность инструктора. Видимо, он там неплохо себя зарекомендовал, коль получил приглашение на работу в краевой комитет партии.
Вообще работа инструктора даже крайкома партии не очень прибыльная. Зарплаты небольшие, спрос с тебя большой, особенно у такого первого секретаря, как Алексей Клементьевич Черный. Так что в материальном отношении приход на работу в крайком партии был не так выгоден, как некоторые думают. Но зато Вялков получил трехкомнатную квартиру в Хабаровске и сделал первый шаг в карьере не только партийного, но и государственного деятеля, или, как тогда говорили, на советской работе. Видимо, Анатолий Иванович себя хорошо себя показал и в крайкоме партии, коль его коммунисты первичной партийной организации краевого комитета избрали своим парторгом, и Черный как коммунист оказался у Вялкова в подчинении. По работе первичной парторганизации крайкома Вялков частенько советовался с Черным, и это тоже положительно сказалось на его карьерном росте. Думаю, поэтому и возникла кандидатура Вялкова при уходе по состоянию здоровья со своей должности заведующего отделом здравоохранения крайисполкома Гребенькова Михаила Денисовича.
Уверен, что длительная работа в краевом комитете партии под руководством такого сильного первого секретаря, как Алексей Клементьевич Черный, много дала Вялкову как организатору здравоохранения, особенно в части подбора руководящих кадров и стратегического планирования не только в здравоохранении, но и в личной жизни. Не будучи перегруженный рутинной работой врача, Анатолий Иванович мог знакомиться со всеми достижениями медицинской науки того времени, изучал монографии и другие труды по различным разделам медицины, и это выделяло его на фоне многих других руководителей, которые мало занимались повышением своих знаний по общемедицинским проблемам.
По мнению Поляченко Михаила Наумовича, многолетнего главного врача краевого кожно-венерологического диспансера, столкнувшегося с Вялковым в пору его работы инструктором крайкома КПСС, он сразу понял, что в лице куратора мы имеем дело с очень непростым функционером. Поляченко имел возможность несколько раз поучаствовать с ним в разборках нескольких дел по некоторым очень скользким темам, и Вялков проявил при этом очень чёткую способность сразу же вникнуть в суть вопроса, детально затем разобраться и принять по каждой возникшей проблеме взвешенное решение.
Перейдя на работу в краевую клиническую больницу, я не так активно участвовал в партийной жизни, поэтому случая встретиться с Вялковым не было. Но летом 1987 года заболел и ушел со своей должности заведующий отделом здравоохранения крайисполкома Гребеньков Михаил Денисович. Я, как главный специалист края, часто бывал по различным вопросам в крайздравотделе и знал об этом. Много ходило разговоров о том, кто сменит Гребенькова, многие считали его преемником Шокура Владимира Алексеевича как наиболее подготовленную кандидатуру. Но вдруг как гром среди ясного неба прозвучала весть о назначении Вялкова заведующим отделом здравоохранения.
Но с его назначением на руководство крайздравотделом вышла незадача, и не по его вине. По поручению крайкома партии оформлением документов занималась 3-й секретарь крайкома партии по идеологии Сяваева, и она торопилась, так как, видимо, упустила время с этим заданием. Поэтому она сфальсифицировала протокол собрания с участием руководящих медицинских работников края с одобрением кандидатуры Вялкова, которого не было и в помине.
Михаил Наумович Поляченко рассказал, что когда он узнал о сфальсифицированном протоколе, то сразу встретился со своей очень уважаемой коллегой Савельевой Ниной Антоновной, которая долгие годы была главным врачом краевой санэпидстанции. Обсудив сложившуюся ситуацию, они решили, что такого хамства и неуважения к руководителям учреждений здравоохранения края оставить без внимания просто недопустимо! Поляченко обратился в ЦК КПСС с жалобой на беззаконные действия крайкома партии в лице Сяваевой. Одновременно он обратился к своей близкой знакомой Елене Матвеевой, корреспонденту газеты «Советская культура» по Дальнему Востоку, и она не побоялась написать об этом событии. Разгромная статья было помещена в газете «Советская культура» с вопросом - достоин ли быть инструктор крайкома партии, не имеющий никакого опыта руководящей работы на серьезных должностях в здравоохранении, руководить отраслью целого края.
Приехала комиссия ЦК КПСС, и по результатам её работы Сяваева было снята решением бюро крайкома партии с занимаемой должности и перешла преподавателем в высшую партийную школу, а назначение Вялкова отменено!
После разбора комиссии ЦК КПСС и вынесенного решения на закрытое партийное собрание в краевой отдел здравоохранения пришёл 2-й секретарь крайкома КППС Неупокоев и принёс всем членам первичной партийной организации извинение за недостойное поведение своей коллеги Сяваевой, а Поляченко поблагодарил за проявленную принципиальность и твёрдость в отстаивании справедливости. Через некоторое время собрание с участием руководителей учреждений здравоохранения края было действительно проведено, кандидатура Вялкова получила одобрение, и он заступил на должность.
Через некоторое время Вялков уехал на курсы по организации здравоохранения в Москву на 4 месяца и обязанности начальника исполнял все это время его заместитель Шокур Владимир Алексеевич. Это был мощный руководитель, опытный и требовательный, но иногда грубоватый, особенно с подчиненными и главными врачами. Но, как я успел заметить за 2 года работы с ним в качестве главного специалиста края и члена краевой аттестационной комиссии, он проявлял такое поведение к не очень дисциплинированным подчиненным. С теми же, кто из них проявили себя как знающие специалисты, Шокур был более чем лоялен. В последние годы работы Гребеньков часто болел, и Шокур по сути дела стал руководителем отрасли в крае.
Иметь рядом такого заместителя молодому начальнику и хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, можно кое-чему научиться, но с другой стороны, быть в тени своего зама честолюбивому человеку не пристало. Поэтому вскоре после возвращения Вялкова с учебы он затеял реорганизацию отдела здравоохранения, естественно, не без согласия председателя крайисполкома Данилюка Николая Николаевича и куратора здравоохранения, заместителя председателя крайисполкома Стрелковой Ирины Ивановны. В связи с сокращением должности Шокуру предложили перейти на другую работу. Но ничего, кроме должности рядового хирурга в краевой клинической больнице, не предложили. Еще один заместитель Овчинникова Нина Петровна осталась в прежней должности, в которой работала всего несколько лет. Так Вялков сделал первый шаг в формировании своей команды.
В конце лета 1988 года меня вдруг пригласил к себе Анатолий Иванович. Пообщавшись со мной и узнав, как у меня идут дела, он попросил меня (именно попросил, а не приказал) помочь ему. Дело в том, что пришел грозный министерский приказ из Москвы о неудовлетворительном ведении общероссийского Регистра лиц, пострадавших после аварии на Чернобыльской АЭС, где в числе отстающих территорий назван и Хабаровский край. Начинать свою карьеру с такого позорного факта ему не хотелось, но лиц, которые бы помогли бы ему разобраться с этим вопросом, у него не было. А так как я был главным рентгено-радиологом края и разбирался в вопросах радиационной защиты и организации диспансерного наблюдения за лицами, работающими с источниками излучения, то я мог бы ему помочь разобраться. Внимательно изучив приказ и претензии, которые имелись к учреждениям здравоохранения Хабаровского края, я пришел к выводу, что лица, которые числились как не прошедшие диспансеризацию, скорее всего относятся к семьям военнослужащих, живут в закрытых военных городках и не стоят ни на каком учете в гражданских учреждениях. Поэтому и не прошли диспансеризации. Вялков попросил меня найти документальные подтверждения моей версии. Учитывая сплошную секретность всяких сведений о военных, с большим трудом я сумел получить подтверждение, что все числящиеся в нашем гражданском Регистре лица действительно являются членами семей военнослужащих, проживают в закрытом военном городке Дальней Космической Связи под Комсомольском-на-Амуре. Они в период аварии на ЧАЭС жили под Киевом. Таким образом, они должны быть переведены в военный Регистр чернобыльцев, за который территориальные органы здравоохранения не несли ответственности.
Доложив Вялкову о благополучном выполнении его просьбы и тем самым успокоив его, я по его просьбе выехал в Москву на "ковер" к первому заместителю министра здравоохранения РСФСР Панову Виктору Григорьевичу на совещание по выполнению вышеупомянутого приказа о чернобыльцах. Там мне удалось все четко объяснить и отбить нападки Минздрава РСФСР о якобы неудовлетворительном выполнении приказа по ведению Регистра чернобыльцев в Хабаровском крае. Приехав в Хабаровск, я доложил Вялкову, что моя миссия успешно завершена. Как потом мне сказал Анатолий Иванович, именно это успешное и оперативное выполнение его просьбы заставило его более внимательно присмотреться к моей кандидатуре в качестве своего заместителя.
На должность первого заместителя заведующего отделом, которая была введена в соответствии с новым штатным расписанием, был приглашен Чебоненко Валерий Петрович, который не так давно стал заведующим отделом здравоохранения Хабаровского горисполкома. И он принял предложение. А моя кандидатура в качестве заместителя заведующего отделом по медицинской помощи взрослому населению окончательно созрела у Вялкова после высокой оценки главного рентгенолога РСФСР профессора Власова Павла Васильевича моей деятельности в качестве главного специалиста края. Именно в этот день я получил предложение от Вялкова стать его заместителем. После долгих сомнений и уговоров со стороны Вялкова и Чебаненко я принял предложение и с ноября 1988 года приступил к работе. На меня возложили организацию медицинской помощи взрослому населению края.
Еще один заместитель по гражданской обороне Подольцев, один из ветеранов отдела, уже давно пенсионер, был в скором времени заменен на Мамыкина Вадима Ивановича, работавшего ранее начальником медицинской службы Хабаровского управления гражданской авиации. Так что примерно через год-полтора после прихода в отдел здравоохранения крайисполкома Вялков сформировал свою команду. И, по мнению большинства наших коллег, очень работоспособную и деятельную, которая сохранилась в неизменном составе пять лет. Многим врачам очень импонировало то, что Вялков резко освежил состав руководящих работников главного штаба и там появились очень приличные личности. Главным врачам краевых лечебно-профилактических учреждений, как они потом неоднократно говорили, стало приятно приходить в крайздравотдел, и они увидели, что пришёл человек с головой и перспективой!
Набрав свою команду, Вялков не только руководил ею, но и воспитывал, учил и подсказывал правильные, с его точки зрения, решения. И, как правило, они были самые верные. Я не буду говорить о других, скажу о себе.
Одним непреложным правилом в работе любого руководителя органа здравоохранение должно быть наличие нескольких учреждений здравоохранения, на коллектив которых он всегда может положиться в разных критических ситуациях. Для меня таким учреждением стала краевая клиническая больница во главе с Кравцом Александром Викторовичем. Я уделял ей не только самое пристально внимание, но и содействовал максимально возможному удовлетворению её потребностей в ресурсах, как материальных (оборудование, медикаменты), так финансовых и кадровых. Таким учреждением для Овчинниковй была детская краевая больница. Об этом нам не раз и не два напоминал Вялков.
Очень вдумчиво подходил Анатолий Иванович к подбору и расстановке руководящих кадров. До поры до времени старался помочь руководителю, у которого не все получалось, держал его на прежней должности, пока на горизонте не появлялся человек, который мог легко заменить не справляющегося со своими обязанностями главного врача. Это типичная школа партийных органов советского периода, которая уделяла большое внимание подбору кадров по их деловым качествам. Поэтому я тоже старался так поступать, не решая с кондачка судьбу того или иного главного врача, особенно в глубинке.
Приведу пример. В первые месяцы своей работы я с несколькими специалистами поехал в районный центр Чумикан. Поехали мы проверять, как коллектив ЦРБ устранял замечания, которые были сделаны большой комиссией во главе с Шокуром годом ранее. И что мы увидели? Практически никаких положительных сдвигов в работе не произошло. Обо всем этом я доложил первому секретарю райкома КПСС и, по возвращению, Вялкову. У меня было решение сменить главного врача Рахманову, которая была педиатром. Не справляется человек, что его держать? Но Вялков при мне стал рассуждать… Тугуро-Чумиканский район северный, отдаленный, с небольшим количеством жителей, транспортное сообщение только авиацией круглый год да короткое летнее время судами река-море. В плохую погоду самолеты не летают неделями, а то и больше. Желающих туда поехать работать нет, условия жизни там очень суровые, и северные надбавки не прельщают людей. Все 5 работающих в ЦРБ врачей уже были в разные годы главными врачами, меняя друг друга после очередной проверки. Идти по второму кругу? Нет, шило на мыло менять не стоит. Воспитывай свою Рахманову, подсказывай ей, как лучше сделать – вот был его совет мне. Так я и стал делать. При каждом приезде в Хабаровск Рахмановой она приходила ко мне, и мы подолгу беседовали и советовались, как ей лучше поступить в том или ином случае. И Рахманова проработала там главным врачом более 25 лет. И справлялась со своими обязанностями.
Выбрать себе помощника и убедившись в том, что он на своем месте, Вялков всегда боролся за такого человека. Уже через несколько лет после моего прихода на работу в отдел здравоохранения я был свидетелем, как Вялков защищал кандидатуру нового главного врача крайсанэпидстанции Либеровой Риты Наумовны. После ухода на пенсию Савельевой и гибели в автокатастрофе сменившего её Немчинова встал вопрос, кто будет главным врачом крайСЭС. Вялков предложил Либерову, опытного и знающего специалиста, очень принципиального, но уже в солидном возрасте. По каким-то параметрам её кандидатура не устраивала Министерство здравоохранения РСФСР. В Хабаровск прилетел в то время один из заместителей Главного санитарного врача республики Онищенко, который потом стал руководителем Роспотребнадзора. Я присутствовал при тяжелом разговоре Вялкова с Онищенко, когда он убеждал визитера из Москвы, что мы лучше знаем свои кадры. И отстоял, Либерова потом долгие годы успешно руководила санитарного-эпидемиологической службой края.
Одной из форм работы с кадрами было обязательное чествование работников отдела накануне общесоюзных праздников и Нового года, а так же дней рождения некоторые ответственных работников отрасли. Поздравляя нас с наступающим годом, Вялков всегда перечислял организации, которые прислали в наш адрес поздравительные открытки или телеграммы. Взял на вооружение такую форму работы с кадрами и я. Всегда звонил тем руководителям, с которыми чаще всего приходилось работать, и поздравлял их с днями рождения. Когда у меня появился персональный компьютер, он мне сам напоминал о дне рождения того или иного человека. Кстати, день рождения самого Вялкова – 9 октября 1948 года, я хорошо помню до сих пор.
Придя работать в отдел здравоохранения, я столкнулся с таким огромным объемом бумажной работы, с которой никогда не встречался. Мой большой стол временами был полностью завален бумагами, и я не знал, какую брать первой, они все казались мне срочными и важными. Вялков, временами заглядывал ко мне в кабинет, кое-что советовал, как сделать. И хотя он никогда не отказывал, но ходить с каждой бумагой к шефу я считал ниже своего достоинства и старался сам найти нужное решение. Но выполнять всю работу в отведенное рабочее время я не мог, и поэтому постоянно задерживался на работе. Вялков тоже работал вечерами и частенько стал приглашать меня к себе в кабинет выпить чашку чая или кофе. Сам он пил только кофе, которое ему готовила секретарь Эльза Викторовна Бескоровайная. Третьим в нашей компании все чаще становилась главный бухгалтер отдела Писарева Любовь Васильевна. Валерий Петрович Чебоненко обычно старался не задерживаться после работы.
Я все годы работы в отделе здравоохранения работал и по субботам, как Вялков и Писарева. Поэтому такие посиделки вечерами и в перерывах работы в субботние дни стали традиционными. Именно на нас с Любовь Васильевной Анатолий Иванович обкатывал свои новые решения или приказы, предлагал поучаствовать в этом процессе и высказывать свои сомнения и замечания. Так и происходило все годы, пока Вялков работал в крайздравотделе, не был в командировках в Москве или городах и поселках края. Часто в субботу, когда Писарева была занята своими делами, Вялков мне рассказывал, как ему работалось с Черным. Рассказывал много, красочно, часто в лицах. Но не все эти разговоры остались в памяти. Вялков уже в то время научился пудрить мозги начальству и своими рассказами подсказывал и мне, как нужно поступать в тех или иных случаях.
Запомнился его рассказа о посещении Черным пионерского лагеря. Там по штатному расписанию должен был быть врач. Не всегда туда направляли врачей нужной квалификации или опыта. Поэтому при посещениях первым секретарем крайкома лагерей выявлялись недостатки, Вялков, как инструктор, куратор здравоохранения, вместе с руководителями местных медицинских учреждений, получал от Черного нагоняи за некачественный подбор врачей в лагеря. И как-то раз Вялков, узнав, в какой лагерь поедет Черный, привез туда главного терапевта Хабаровского горздравотдела Антонову Галину Ивановну и велел ей подготовиться к проверке первого секретаря крайкома партии вместо штатного врача лагеря. Естественно, Галина Ивановна, которая сама наставляла всех врачей лагерей, очень хорошо ответила на вопросы Черного и показала все, что ей требовалось. И Вялков наконец-то получил похвалу от Алексея Клементьевича.
Потом мне уже на деле пришлось увидеть, как можно пускать пыль в глаза проверяющим, но не все у нас с Вялковым в тот раз срослось. Месяца через 2-3 после начала моей работы в крайздравотделе в край приехал министр здравоохранения РСФСР Потапов Анатолий Иванович. Сейчас я не помню, по какому поводу он приезжал в Хабаровск. Мы с Вялковым готовились к его приезду, вместо номера в гостинице заказали место в особняке крайкома партии на улице Волочаевской. Вялков знал, что у Потапова есть фишка – вызвать бригаду скорой помощи и оценить её действия. Поэтому позвонили главному врачу станции скорой помощи и предупредили, что если поступит вызов с такого-то адреса и к такому-то лицу, направить лучшую бригаду. Но Потапов нас перехитрил. Он пошел в медицинский институт и направил своего помощника вызвать скорую помощь на фамилию помощника прямо в институт. И когда мы примчались в институт, министр уже распекал и врача скорой помощи, и главного врача станции скорой помощи, и ректора медицинского института, что плохо готовит студентов. Досталось и нам с Вялковым. Так что произвести благоприятное впечатление об организации медицинской помощи в крае не удалось. Да и как это можно сделать по одному обслуженному вызову скорой помощи? Ведь в крае сотни медицинских учреждений и около 9 тысяч врачей. Вот такие были времена и такие начальники. Потапов был мужик за 50 лет, невысокого роста, толстый, с грубыми чертами лица и с таким же грубым голосом. Интеллекта на его лице не наблюдалось. Потом я несколько раз встречался с Потаповым на коллегиях Министерства здравоохранения РСФСР, совещаниях. И всегда Потапов всех разносил, ругал. Такой был стиль руководства. Потом он долгое время возглавлял институт туберкулеза.
Так начались мои университеты у Вялкова. Они продолжались целых семь лет. И все эти годы я учился у него разным премудростям. Например, как надо готовиться к коллегии по какому-то вопросу оказания медицинской помощи. Он брал справочник по нужному разделу накануне заседания коллегии и делал пометки для себя. И потом, завершая заседание, поражал своими знаниями предмета всех присутствующих. Но я-то знал, что он накануне вечером все это проштудировал. Потом стал тоже использовать этот способ подготовки к различным заседаниям не только коллегий, но и других совещаний. И это не для показухи, как некоторым может показаться. Просто сам освежал знания по той или иной специальности и было проще принять правильное решение.
Или такой способ работы с кадрами. Долгие годы в крайздравотделе работала главный педиатр края Цукерман Римма Ивановна. Муж её был начальником краевого ДОСААФ, так что в деньгах она не нуждалась. Была она грамотным специалистов со своим устоявшимся мнением. И это мнение не всегда совпадало с мнением Вялкова. Периодически она с ним спорила. Но он упорно держал её в отделе. Но мой вопрос, почему он так поступает, ответил, что она его подчиненная и он всегда может заткнуть ей рот, а вот если она уйдет в другое место работать, и будет продолжать критиковать, то так уже не получится. А найти промахи в работе любого человека не так и трудно, если захотеть. И Римма Ивановна еще долгие годы работала главным педиатром края, тем более что как специалист была грамотный и пользовалась авторитетом у педиатров.
Или такой вариант работы с кадрами. Иногда он загружал своих подчиненных какими-то непонятными поручениями и заданиями, они работали, можно сказать, на корзину. И когда я спросил Вялкова, зачем он это делает, он сказал, что для блага коллектива. Если подчиненному некогда обсуждать свое начальство, некогда голову поднять, всяких слухов и недовольств в коллективе будет меньше. И он был совершенно прав, в отделе здравоохранения не было пустого времяпровождения ни у одного из сотрудников.
Не только я, но и мои коллеги по работе в отделе здравоохранения, бывшими в отдельные годы заместителями заведующего Сысоева Валентина Ивановна и Пиотрович Людмила Львовна, да и многие другие сотрудники с благодарностью и теплотой вспоминали время работы с Анатолием Ивановичем Вялковым.
Но случались промахи в кадровой работе и у Вялкова. Он явно ошибся, приглашая на должность своего первого зама Чебоненко. Тот не отличался трудолюбием, не старался вникать во все стороны работы краевого органа управления здравоохранения, сосредоточившись на своих непосредственных обязанностях, которых было не так и много. Он курировал строительство и ремонт учреждений здравоохранения. Нами было создано специализированное управление, которое занималось ремонтом краевых медицинских учреждений. Вот в нем и пропадал целыми днями Чебоненко, приезжая лишь к концу рабочего дня посмотреть бумаги и расписать их подчиненным. А Вялкову нужен был помощник, на которого он мог бы опереться в любой момент, который бы знал все, что творится в отделе. Как старпом на корабле или начальник штаба в армии. Присмотревшись ко мне, проверив меня в разных ситуациях, он стал все больше мне доверять и решил сделать меня своим первым замом. Но Чебоненко надо было куда-то пристроить на работу, чтобы он как минимум, не проиграл в зарплате. И Вялков нашел ему такое место в одной страховой компании, и через пару лет после прихода Чебоненко в краевой отдел здравоохранения он покинул его. Я стал первым заместителем заведующего отделом здравоохранения крайисполкома и переехал в другой кабинет с приемной.
Мы по-прежнему долгие вечера просиживали, обсуждая и придумывая, как можно с меньшими потерями выйти из тупиковых ситуаций, без денег, без медикаментов. Ситуация в стране и в здравоохранении ухудшалась и мы это чувствовали. Именно тогда Вялков формировался как организатор здравоохранения. Он мог не только потребовать, но и подсказать, посоветовать, как выйти из тяжелых положений. И мы выходили.
Он очень хорошо чувствовал нерв отрасли и реагировал на все нововведения в ней. Хабаровский край в числе первых внедрил новый хозяйственных механизм во всех учреждениях здравоохранения и разработал стандарты при отплате за медицинские услуги. Все эти действия предшествовали внедрению так называемой страховой медицины, которая наступила позднее. Рабочая группа в составе ведущих специалистов края несколько дней провела, обсуждая различные варианты и, в конце концов, выбрала самый оптимальный, что и показала дальнейшая жизнь.
С внедрением нового хозяйственного механизма появилась возможность выплачивать премии не только рядовым сотрудниками медицинских учреждений, но и главным врачам и специалистам органов управления. Стали получать премии и мы. Но если все наши подчиненные премировались на основании нашего решения, то Вялков и его заместители - только после визирования куратора отрасли Стрелковой Ирины Ивановны. У Вялкова сложились не очень хорошие отношения с ней. Он был очень предупредителен с ней на людях, но в кулуарах часто упрекал её в недальновидности и непоследовательности многих решений. И это становилось известно Стрелковой. Поэтому между ними была какая-то напряженность. Зная, что Стрелкова ко мне благоволит (я единственный из заместителей всех отделов был приглашен на её 50-летний юбилей), Вялков направлял меня к ней получить визу на наше премирование. Еще один штрих к утверждению, что он правильно использовал кадры.
Вялков очень умело использовал лучшие качества своих подчиненных. Узнав о моем пристрастии к проведению всяких анализов, он поручил мне курацию краевого бюро медицинской статистики во главе с бессменным её руководителей Костей Лазарем, с которым мы часто общались еще в бытность главным рентгенологом края. Поняв, что у меня неплохой слог, Вялков поручил мне и подготовку всяких документов в вышестоящие инстанции, чем какое-то время занимался сам. Я примерно уловил стиль его изложения и в дальнейшем старался следовать ему. Скоро Анатолий Иванович перестал вносить поправки в мои проекты документов и дал задание печатать их без своей резолюции. А когда нам с Писаревой поставили персональные компьютеры и я научился быстро печатать, все документы готовил сам. Это было особенно удобно делать при наличии текстовых редакторов.
С появление компьютеров появились тестовые программы для определения деловых качеств сотрудников. Попробовав на себе и еще одной сотруднице, я предложил Вялкову провести тотальное тестирование всех работников отдела и получил добро на это. Все сотрудники по очереди приходили ко мне в кабинет и отвечали на тестовые вопросы. Потом все это подшивалось к личному делу. Такое внедрение было впервые в крайисполкоме и поэтому вначале к нему отнеслись настороженно. Но потом это стало внедряться и в других подразделениях крайисполкома.
В 1989 году прошли выборы в новый состав Верховного Совета СССР. Медицинские работники краевого кожно-венерологического диспансера выдвинули кандидатом в депутаты своего главного врача Поляченко Михаила Наумовича. В избирательный округ, по которому избирался Поляченко, входила еще Еврейская автономная область и Амурский район. Мне, как куратору области, Вялков поручил оказать всемерное содействие в работе с избирателями и наши общие усилия, в первую очередь самого Михаила Наумовича, увенчались успехом – Поляченко стал депутатом Совета Союза.
Первый поход во власть оказался успешным и на выборы в Верховный Совет РСФСР сразу несколько медицинских работников были выдвинуты кандидатами в депутаты. В том числе сам Вялков. Медицинские работники еще пользовались авторитетом у населения, и поэтому несколько наших врачей, в том числе Вялков, супруги Удаловы из Хабаровска, оба главные врачи медицинских учреждений, и врач-травматолог Кондрат Евтушенко из Амурска стали депутатами Верховного Совета РСФСР.
В 1990 году контакты между Хабаровским краем и штатом Аляска в США привели к обмену визитами делегаций наших регионов. В составе делегации края мне вместе с ректором Хабаровского государственного медицинского института Росляковым и директором Хабаровского филиала МНТК «Микрохирургия глаза» Егоровым удалось побывать в США и познакомиться с организацией медицинской помощи в этом штате. Тогда я впервые узнал о принципах работы «семейных» врачей а Америке.
В начале 1991 года мы организовали первую международную конференцию на медицинские темы с участием врачей и других специалистов из штата Калифорния, и более широкий круг медицинских работников края смог познакомиться с принципами оказания медицинской помощи в Америке. Семинар продлился почти две недели по нескольким медицинским специальностям. А в начале лета Вялков в составе большой делегации руководителей здравоохранения дальневосточных территорий побывали в нескольких штатах США и наши контакты с американскими медиками укрепились.
Я не был в Хабаровске во время путча ГКЧП, в это время находился в отпуске на острове Путятин в Приморском крае. Но, поспешив домой и, представившись Вялкову, получил указание выходить на работу, а сам Вялков вылетел на очередной съезд народных депутатов РСФСР. Именно тогда у него вышел конфликт с председателем крайисполкома Данилюком, который поддержал ГКЧП, за что потом получил вотум недоверия и был вынужден уйти со своего поста. Много позже Данилюк весьма нелестно отозвался о Вялкове, который по сути дела инициировал это отлучение от должности.
Зимой 1992 года поездку в несколько штатов США, включая Аляску и Калифорнию, совершил Вялков Анатолий Иванович. Его там принимали стоматологи, и поэтому он имел возможность досконально познакомиться с работой стоматологической службы и понять, что нам необходимо перенимать современные медицинские технологии в стоматологии. После представления материалов о поездке новому губернатору края Ишаеву Виктору Ивановичу он получил добро на закупку вначале небольшого количества стоматологического оборудования и материалов, и приезд американских стоматологов. Увидеть все эти высокооборотные бормашины, инструменты, современные пасты, эмали и анестетики, которые позволяли оказывать стоматологическую помощь почти без боли, было очень интересно, многое для нас казалось немыслимым. И еще всякие керамические протезы, когда вставные зубы были лучше естественных. В общем, новые методики упали на благодатную почву, и в скором времени Хабаровский край оказался впереди всех в российской стоматологии. Поэтому нам доверили дважды подряд проводить республиканские конференции стоматологов в Хабаровске. Заблистал керамическими зубами и губернатор края Ишаев, сменив ими золотые коронки.
Став депутатом Верховного Совета РСФСР, Вялков много времени проводил в Москве то на съездах, то на сессиях Верховного Совета, минимум три месяца в году, а чаще еще больше. Уезжая в Москву, он старался дать четкие задания на время отъезда, но ситуация в стране после развала СССР менялась очень стремительно, и мне часто приходилось принимать решения без согласования с Вялковым, с которым не всегда удавалось связываться в Москве. Но все же основные решения согласовывали с ним обязательно. Поэтому никаких замечаний от него я не имел.
Помню, однажды перед отъездом Вялкова Москву случилось ЧП – Ишаев попал в 11-ю больницу с желудочным кровотечением. Это случилось буквально за день-два до отъезда Анатолия Ивановича. Мы с ним немедленно поехали в больницу, переговорили с профессором Александровичем, который контролировал лечение губернатора, выяснили перспективы по лечению и пришли к Виктору Ивановичу с визитом. Тот уже почувствовал себя лучше, поэтому смог дать Вялкову наставления, что надо сделать в период пребывания в Москве. Вялков сказал Ишаеву, что я буду каждый день приезжать к нему, и он может передать через меня все указания в Москву. Одновременно я буду контролировать состояние Ишаева и сообщать ему. Так и порешили, и все последующие дни до выписки Ишаева из больницы я ездил к нему. Именно в те дни я постарался довести до Ишаева мысль, что бывают такие состояния, что любые деньги не помогут человеку, надо оказывать экстренную и квалифицированную помощь на месте, поэтому надо уделить особое внимание развитию реанимационной службы в обоих краевых больницах. К этому времени бывшая больница скорой медицинской помощи стала краевой больницей № 2. Поэтому позже с помощью Ишава были проведены строительство современного реанимационного отделения во второй краевой больнице и капитальный ремонт в первой. Оба отделения были оснащены современной следящей аппаратурой и другим оборудованием для проведения реанимации, постоянно повышалась квалификация врачей.
С расширением связей СССР с заграничными странами у нас появилась возможность более широко знакомиться с иностранной литературой по многим разделам медицины. Появилась в Москве организация, которая занималась переводом статей и потом за деньги предлагала их регионам. Мы заключили с этой организацией договор и регулярно получили переводы статей. Обычно все они появлялись у меня на столе в первую очередь. Как-то я изучал брошюру о системе контроля качества на основе стандартов лечения в США. В это время в мой кабинет зашел Вялков и спросил, чем я занимаюсь. Я показал ему эту брошюру. Он ею заинтересовался, взял почитать, и больше я её не видел. Как я потом узнал, именно на её основе и писалась кандидатская и докторская диссертации Вялкова.
С принятием Закона о медицинском страховании в России Вялков стал решать, кто возглавит территориальный фонд обязательного медицинского страхования. Вначале он склонялся направить туда меня, но потом решил, что я ему нужен в прежней должности, тем более что он продолжал часто отсутствовать по депутатским делам. Поэтому я остался на месте, а вот директором краевого фонда по его рекомендации назначили бывшего инструктора крайкома партии Капитоненко Николая Алексеевича, который был весьма далек был от практического здравоохранения, будучи по специальности преподавателем анатомии в институте, хотя и имел диплом врача и степень кандидата медицинских наук. Поэтому ему в помощь Вялков пригласил бывшего главного врача детской краевой больницы Дьяченко Владимира Григорьевича, который последние годы работал ассистентом в институте. А меня он рекомендовал на должность председателя Правления фонда, которым я пробыл пару лет, пока им не стала заместитель главы администрации края Стрелкова Ирина Ивановна. Но на этапе становления фонда, создавать и совершенствовать всю системы его филиалов в городах и районах края пришлось мне, потому что Капитоненко не знал многих руководителей районов и городов. Т.е. понадобился мой опыт организатора здравоохранения. Так же как он оказался востребованным и при организации краевой лицензионной комиссии, которую возглавила моя сокурсница Тропникова Валентина Евгеньевна.
Большая работа была проведена нами по разделению всех учреждений здравоохранения на муниципальные и краевые, а также с определением принципов финансирования их из бюджета или из средств медицинского страхования. Вначале мы все обсудили вчетвером, к нам с Вялковым и Писаревой присоединился Капитоненко, и мы вместе выработали общие принципы и подходы к этим проблемам. Потом мне пришлось отстаивать их на заседаниях в комитетах краевого и городских Советов народных депутатов, и после немалых трудностей, связанных в основном с некомпетентностью многих депутатов, это удалось сделать. Все выработанные нами принципы легки в основу постановлений губернатора и прошли согласование у депутатов. Вся эта работа легла на меня, так как Вялков решил, что ему как народному депутату РСФСР, не пристало выступать перед депутатами краевого и уж тем более городского уровня. И я считаю, что он поступал правильно. Он должен думать, предлагать решение, а уж исполнять, претворять в жизнь должны его подчиненные. Но с них должен быть и соответствующий спрос.
После запрета в России КПСС и освобождения здания «Белого дома» на площади Ленина от работников крайкома партии часть работников крайисполкома, который стал называться администрацией края, перебралась в Белый дом. Освободилось несколько помещений, но на первом этапе нам не удалось улучшить условия работы, так как в кабинетах было довольно тесно для многих сотрудников. Связано это с тем, что целый год на нашем втором этаже здания выдавали населению ваучеры, так называли приватизационные чеки. И этот год работы я вспоминанию как самый трудный в работе. Помимо слома всей структуры управления отраслью огромные толпы народа постоянно заполняли наши коридоры и создавали шум, мешающий работе.
Потом выдачу ваучеров прекратили и краевому управлению здравоохранения, как мы стали называться, отдали два больших кабинета. Мы объединили кабинеты в один, провели ремонт и туда перебрался контрольно-аналитический отдел, который появился в нашем управлении. Отдел возглавила опытный организатор здравоохранения Пиотрович Людмила Львовна. Именно этот отдел явился важным звеном организации контроля за выполнением всех наших решений – приказов и других руководящих документов. Все специалисты отдела получили в свое распоряжение персональные компьютеры и организовали работу на современном уровне.
А в угловой комнате на нашем втором этаже был сделан ремонт и туда переехал Вялков. По размерам его кабинет не был больше прежнего, но появилась возможность оборудовать небольшую комнату отдыха, куда был поставлен небольшой диван, угловой столик и холодильник. Теперь Вялков мог выпить кружку кофе в спокойной обстановке. А я переехал в его бывший кабинет и теперь у меня были лучшие условия для работы и проведения различных совещаний на моем уровне. Я постарался тоже чуть улучшить интерьер, ведь на работе я по-прежнему проводил не менее 12 часов в сутки.
С появлением фонда обязательного медицинского страхования и краевой лицензионной комиссии у нас появилась возможность организовать дежурства автомобиля после рабочего дня. А задерживались мы на работе по-прежнему, но уже, как правило, вчетвером. К нашей компании присоединился Капитоненко. Для водителей это было не очень обременительно, ведь дежурили они всего раз в неделю. Поэтому добираться до дома после работы нам стало удобней. Так же на работу нас троих – Вялкова, Мамыкина и меня стали привозить персональные автомобили.
Уже в постсоветское время Вялков нашел хорошего руководителя своей научной работы для написания кандидатской диссертации. Этим руководителем стала доктор медицинских и доктор экономических наук Михайлова Юлия Васильевна. Она была чуть старше нас возрастом, но уже с высоким авторитетом в научных кругах, один из разработчиков закона о медицинском страховании в стране. Как-то Вялков пригласил её в край. Вообще Вялков был большой любитель приглашать высоких гостей из Москвы к нам для знакомства с нашим краевым здравоохранением. Ездили москвичи и по своим планам. По крайней мере, я именно в крае познакомился с заместителями министра здравоохранения России Стародубовым Владимиром Ивановичем, Вагановым Николай Николаевичем, Шабалиным Владимиром Ивановичем. В нашем крае проводились различные медицинские конференции с участием в первую очередь американских специалистов. Приезжали стоматологи, психиатры, наркологи и врачи других специальностей. Не реже к нам стали ездить и японские врачи, в первую очередь онкологи.
Но я отвлекся от приезда Михайловой. Она досконально познакомилась с нашим подходом к организации медицинского страхования, дала полезные советы по улучшению работы. Мы ей показали красоты Амура, прокатили на катере, угостили ухой из амурских рыб. Потом в Москве я не раз встречал Михайлову на различных совещаниях и мы всегда мило с ней беседовали. Поэтому особых проблем у Вялкова с защитой кандидатской диссертации не возникло. Я хорошо запомнил, как многие руководители органов и учреждений здравоохранения по приглашению Вялкова отмечали защиту его диссертации. Мне он поручил быть ведущим на этом званом ужине. Мне довольно часто приходилось выступать в этом качестве, и я всегда справлялся с этой задачей. И в этот раз я неожиданно повел вечер, как будто это был не банкет, за судебное заседание, где подсудимым был Вялков. И все выступающие являлись или обвинителями, или защитниками на этом процессе. Все получилось очень удачно. Много позже, когда Вялков уезжал в Москву на работу в Министерство здравоохранения, и с ним прощался медицинский актив, роль ведущих получили профессор Островский Анатолий Борисович и Тропникова Валентина Евгеньевна. Они решили повторить такой же «судебный» процесс, но повторение было не таким неожиданным и не таким остроумным, как получилось у меня. Это все признали.
Встречали мы и президента Академии медицинских наук Покровского Валентина Михайловича, который был в Хабаровске вместе с председателем комитета по здравоохранению Верховного Совета РСФСР Аскалоновым Эдуардом Александровичем, бывшим заведующим краевым отделом здравоохранения Алтайского крайисполкома.
Защитив кандидатскую диссертацию, Вялков стал думать о создании источника дополнительного заработка и запасного аэродрома на всякий случай. Это качество ему было присуще на всех этапах работы. Он не жил только сегодняшним днем, а думал на годы вперед. Поэтому он договорился с ректором Хабаровского медицинского института Когутом Борисом Михайловичем об открытии еще одной кафедры организации здравоохранения на факультете усовершенствования врачей. Надо был найти хотя бы несколько помещений для кафедры, и Вялков нашел их в краевой клинической больнице № 1. Преподавателями на свою кафедру он взял нас, своих заместителей, и еще несколько опытных врачей. Мы не на пальцах, а на собственных примерах учили курсантов из числа заведующих отделениями, главных врачей и их заместителей всего Дальнего Востока некоторым премудростям в нашей специальности. Сам Вялков читал очень содержательные лекции и многие специалисты краевого управления здравоохранения, и я в том числе, присутствовали на них, особенно во время первого набора курсантов. Я проводил занятия с курсантами по вопросам информационной политики в здравоохранении. Эта была разрешенная всеми действующими приказами официальная возможность для чиновников подработка в виде преподавательской деятельности.
Большую помощь в нашей работе по изысканию дополнительного финансирования оказывал Капитоненко. Он регулярно ездил в Москву и, как правило, приезжал с документами о выделении краю трансфертов из Федерального Фонда обязательного медицинского страхования. Исполнительный директор ФФОМС Гришин по приглашению Капитоненко, которому это подсказал Вялков, приезжал к нам, и мы его очень радушно встретили и познакомили со всей структурой работы краевого фонда ОМС.
Расскажу и о том, почему я ушел из краевого управления здравоохранением, хотя работа в этом органе у меня шла и претензий ко мне ни у кого не было. Вялков, когда стал депутатом Верховного Совета РСФСР, стал искать возможности для перехода на работу в Москву. И пока он был депутатом, все надеялся получить приглашение. Но власть в Москве менялась очень часто, и министры здравоохранения тоже. Потом разгон Верховного Совета, роспуск депутатов, выборы в Государственную Думу и Вялков на какое-то время перестал думать о Москве. Защитил кандидатскую диссертацию, организовал в медицинском институте новую кафедру организации здравоохранения факультета усовершенствования врачей, устроил пару кабинетов для кафедры в краевой больнице и вроде как успокоился. Но дела на основной работе не очень радовали. Кризисные явления не уменьшались, он все чаще стал получать "втыки" от Ишаева как за крупные, так и за мелкие упущения. Все чаще в приватных разговорах слышал от него о желании кого-то убрать в управлении здравоохранения и привести молодых людей с учеными степенями. Как раз в этот период умерла Нина Петровна Овчинникова, пришли Нестеров, Дьяченко, Соколов, Пригорнев и другие. Видя перед собой пример В.И.Ишаева, который очень часто менял своих заместителей, Вялков наверняка думал о замене кого-то из своих замов.
И еще одно обстоятельство настораживало меня. Когда Вялков часто отсутствовал, многие частные вопросы представителей властных структур решал я. И теперь, когда он чаще бывал в Хабаровске, многие по привычке обращались ко мне, минуя его. И это его раздражало, хотя я часто просил обращающихся звонить ему. Кто-то перезванивал, а кто-то и нет, потому что Вялкова часто не было в кабинете, а мобильных телефонов в то время не было. Да и мой опыт, авторитет во время практически самостоятельного управления здравоохранением края значительно вырос. И это тоже воспринималось Вялковым довольно ревниво. Поэтому я стал рассматривать себя как одного из кандидатов на замену. А куда идти работать? В больницу, где копеечные зарплаты? В бизнес к кому-то или самому организовывать его? Я не имел ни нужных для этого ресурсов, в первую финансовых, ни желания, ни способностей.
Во время моей поездки в Вену на Европейский конгресс по лучевой диагностике и лечению, посвященный 100-летию открытия рентгеновских лучей, ко мне подошли представители немецкой фирмы "Шеринг" с предложением поработать у них. Они намечали открыть офис своего представительства по Дальнему Востоку. Я познакомился и с одним из его работников, бывшим начальником Оренбургского управления здравоохранением, который возглавил такой же офис по Уралу. После той нервотрепки, которая была у него на прежней работе, здесь он со своим опытом и связями просто отдыхал, получая вдвое большую зарплату. В общем, со мной начали проводить работу. На обратном пути в Москве я побывал в головном офисе фирмы «Шеринг», познакомился с его руководством и попросил время подумать. По приезду в Хабаровск я попросил у Вялкова совета, как мне поступить. Он предложил мне принять предложение "Шеринга". Мне показалось, что ему после этого разговора стало легче, ведь ему не надо было искать для меня новое место работы в случае моего увольнения из управления здравоохранения. Я знаю, что потом А.И.Вялкову губернатор В.И.Ишаева выговорил за то, что он отпустил меня с работы.
Уйдя с работы в управлении здравоохранения, я продолжал поддерживать тесные отношения со всеми сотрудниками родного для меня коллектива, в том числе и с Анатолием Ивановичем. Мой служебный кабинет продолжал пустовать все два года, пока я потом не вернулся на работу уже в департамент здравоохранения, но Вялкова там уже не было. Как-то в приватном разговоре на вопрос, почему он не берет на работу нового первого заместителя, Вялков ответил, что я поставил довольно высокую планку для этой должности, и подобрать другого такого специалиста с нужным набором качеств у него не получается.
В 1996 году, когда министром здравоохранения была Дмитриева, ученый и психиатр по профессии и весьма далекий от организации здравоохранения человек, она взяла Вялкова в Министерство здравоохранения на должность начальника Главка. Получив предложение от Дмитриевой, Вялков сообщил об этом губернатору Ишаеву Виктору Ивановичу, и то резонно спросил, кого он рекомендует вместо себя. Как опытный аппаратчик, Вялков назвал две кандидатуры. Одну – явно непроходную и вторую ту, которую он бы хотел оставить. Первой была кандидатура Мамыкина Вадима Ивановича. Он долгие годы работал в управлении здравоохранения, но всегда был на подхвате, и ни по профессиональным, ни по человеческим качествам не подходил, был не прочь выпить и никогда не брал на себя ответственности.
Второй кандидатурой был Михайлов Владимир Иванович, главный врач краевой психиатрической больницы. Несколько слов о нем. Года за три до описываемых событий ко мне пришел мой родственник, бывший сотрудник КГБ, а до этого много лет проработавший в партийных органах, Щербаков Вячеслав Михайлович. Он попросил составить протекцию для своего хорошего знакомого, доцента кафедры психиатрии института Михайлова, который давно рвется на административную должность. Он очень положительно охарактеризовал его, и я сказал, чтобы Михайлов подошел ко мне для разговора. Пообщавшись с ним и услышав о его намерении и планах по реорганизации работы больницы, я понял, что это серьезный мужик, и он сможет улучшить работу переживающей не лучшие времена больницы. Доложил об этом Вялкову и тот после разговора с Михайловым принял решение назначить его на должность главного врача краевой психиатрической больницы.
Первое время мы не могли нарадоваться. Михайлов развернул большую активность, внедрил в работу диспансерного отделения диагностику по Фолю, что позволило увеличить доходы больницы, так как эта диагностика проводилась за плату и была очень популярной. Приняв на работу в качестве своего зама по строительству сына одного из авторитетных руководителей строительной отрасли Атрощенкова, он стал получать преимущества перед другими учреждениями при проведении ремонтных и строительных работ в больнице. Но все чаще стали проявляться и его отрицательные качества – грубость, высокомерие даже к своим коллегам. Даже к своему благодетелю Вячеславу Михайловичу стал относиться свысока. Но Михайлов нашел подход к Вялкову, и тот частенько покрывал некоторые поступки главного врача.
Ишаев дал список кандидатур своему заместителю Стрелковой и поручил проработать его на совещании с руководителями краевых медицинских учреждений. Там были высказаны серьезные опасения по обоим кандидатурам и всплыла моя кандидатура на должность начальника управления здравоохранения. Именно с ней и пошла Стрелкова к Ишаеву. Тот взял протокол совещания и обещал подумать.
Чуть позднее мне позвонил корреспондент «Известий» Борис Резник, с которым мы довольно плотно сотрудничали как с председателем благотворительного фонда «Надежда». Попросил подойти к нему в корпункт. Там у нас состоялся разговор по двум кандидатурам на должность начальника – Михайлова и Кравца Александра Викторовича, главного врача краевой клинической больницы № 1. Я дал характеристику обоим и сообщил, что у Михайлова работает его заместителем по хозяйственным вопросам Михальцов, соперник Ишаева на последних выборах губернатора края, представитель от КПРФ. После провала на выборах он нашел место работы у Михайлова. Сказал также, что Кравец злоупотребляет алкоголем, и со временем это стало мешать ему исполнять свои обязанности главного врача краевой больницы, и что многие его подчиненные на раз видели своего руководителя под шофе. Резник при мне связался с Ишаевым и сообщил о Михальцове. На этом наша аудиенция закончилась. Через некоторое время я узнал, что начальником управления здравоохранения края назначен Кравец Александр Викторович. Позже я узнал, почему Ишаев отверг мою кандидатуру. Я никогда не был первым руководителем медицинского учреждения, т.е. главным врачом, для Ишаева это был минус. Сам пройдя путь через руководство заводом строительных алюминиевых конструкций, он считал должность хозяйственного руководителя важной в карьере. Многие понят его критику бывшего премьер-министра Касьянова, когда он публично сказал, что не подаст премьеру руки, пока тот не построит хотя бы туалет. Помню, в СМИ был скандал по этому поводу.
Но мы отвлеклись от разговора о судьбе Анатолия Ивановича Вялкова в Москве. Он уже довольно скоро стал заместителем министра, а при министре Шевченко его первым заместителем. Шевченко, хороший кардиохирург из Питера, был несильным организатором здравоохранения, и при нем всем руководил в Министерстве его первый заместитель Вялков. К этому времени он страшно растолстел, весил почти 120 кг, но был по-прежнему энергичен и инициативен. За годы работы Вялкова в Министерстве здравоохранения я, вернувшись работать в краевой департамент здравоохранения, дважды был в Москве в кабинете Вялкова. Вначале просто заместителя министра, а потом уже первого заместителя. Оба раза у нас была продолжительная беседа двух старых друзей и коллег. Виделись мы с ним и на международном форуме по лекарственным препаратам, где он председательствовал.
Еще работая в Хабаровске, Вялков имел очень большой авторитет среди своих коллег, руководителей региональный органов управления здравоохранением и исполнительных директоров фондов обязательного медицинского страхования. Наша модель финансирования учреждений здравоохранения через филиалы краевого фонда, а не через страховые медицинские компании, как это предписывалось законом, позволила сократить издержки на непрофильные расходы и регулировать стоимость медицинских услуг. На нашу модель финансирования к середине 90-х годов перешли все дальневосточные территории.
Работая в Министерстве в качестве начальника Лечебного Главка, потом заместителем министра, Анатолий Иванович явился пионером внедрения в отечественное здравоохранение стандартов оказания медицинской помощи, тех самых, что были им предложены в его диссертациях. Как вы помните, дорогие коллеги, это не его изобретение, а копирование американского метода организации лечения. И хотя это вроде как положительный фактор, что признается всеми, позволю высказать свое мнение по этому поводу.
Я много в свое время общался с самими американцами по этому поводу и у меня есть твердая убежденность, что пошли на стандартизацию американцы с целью сократить расходы на лечение в условиях роста аппетитов врачей в США и постоянного роста расходов страховых компаний. В начале 90-х годов ХХ века в США было около 3000 стандартов, разработанных экспертами страховых компаний, сами страховщики считали, что это маловато, надо примерно около 10 тысяч. Почему они на это пошли? В США, в отличие от советской, вернее, русской школы, мало уделяли внимания клиническому мышлению врачей, полагаясь больше на результаты различных диагностических исследований и всевозможных анализов. Не имея стандартов, врачи в США назначали ненужные анализы и исследования, применяли в лечении дорогостоящие препараты при наличии более дешевых и тем самым выкачивали из своих пациентов и страховых компаний лишние деньги для своего безбедного существования. Ведь медицинская помощь в США уже давно самая дорогая в мире, хотя по показателям продолжительности жизни они далеко не первые в мире. Внедряя стандарты у нас, Вялков начал вбивать гвозди в гроб отечественной школы оказания медицинской помощи, сводя до минимума клиническое мышление. Возможно, она и так бы поменяла принципы в свете требований так называемой доказательной медицины и уменьшения количества настоящих клиницистов, но не сказать об этом я не могу.
Таким образом, у Вялкова появился авторитет как у организатора стандартизации в медицине и стандарты, утвержденные приказами Министерства, стали отправной точкой при назначении лечения больному и проведения ему различных исследований. Эти приказы начали издаваться еще в бытность работы Вялкова в министерстве и продолжились после его ухода.
В 2004 году с уходом в отставку правительства Фрадкова ушли и Шевченко с Вялковым. Ушли в созданные в период занятия должностей в министерства учреждения. Шевченко – в Центр кардиохирургии, Вялков – в НИИ общественного здоровья, одновременно стал заведующим кафедрой в ММА имени Сеченова. К этому времени он был уже доктором медицинских наук, профессором и академиком вначале РАМН, а потом и РАН. Стал главным редактором двух популярных журналов по организации здравоохранения. Интересно, он так же, как в молодые годы, выпивает после работы грамм 100-150 водочки? Давно известно, что 50 грамм хорошего конька после работы предлагал выпивать для снятие стресса главный кардиолог страны Чазов, но Вялков коньяку предпочитал хорошую водку.
После реорганизации Министерства здравоохранения России в 2004 году там не стало фигур калибра Вялкова в руководстве отраслью. Зурабов, потом Голикова и сейчас Скворцова не тянут на министра отрасли, от которой очень многое зависит в жизни человека. Поэтому сейчас все в здравоохранении копируется с не самых лучших лекал западной медицины, в первую очередь американской, забывая, что благосостояние народа в России не дотягивает до средних мировых стандартов. От этого страдает качество оказания медицинской помощи.
Совершенно не понятным для меня лично стал перевод отрасли на одноканальную систему финансирования здравоохранения через Фонд обязательного медицинского страхования. Еще в первый период организации работы в соответствии с Законом РФ «О медицинском страховании» большие дебаты при разработке программы ОМС вызвал подход к выбору лечебно-профилактических учреждений, какие должны были финансироваться из ОМС, а какие из бюджета. Я твердо придерживался в этом подходе следующего принципа: ОМС - это оплата сдельная, чем больше принял больных, тем больше заработал. Но есть подразделения в крупных больницах или отдельные больницы, финансирование которых не должно зависеть от числа принятых больных. Например, родильные, психиатрические, детские и инфекционные отделения или больницы, скорая и неотложная помощь, травматологические пункты, которые должны работать круглые сутки независимо от числа принятых вызовов или больных. И некоторые другие службы. Почему я пришел к такому выводу? В свое время, будучи секретарем партбюро больницы, знакомился с результатами проверки травматологического пункта больницы, где я имел приработку и с работой которого был не только хорошо знаком, но и знал нюансы. В травматологических пунктах обычно есть два вида приемов - первичных больных и повторных. Первичные - это все обратившиеся с травмами - ушибами, порезами, переломами и т.д. Планировать, сколько больных поступит, невозможно. Но прием должен вестись 24 часа в сутки, ибо когда придет больной, неведомо. Там приходилось зашивать раны, вправлять вывихи или переломы со смещением, гипсовать и т.д. На повторный прием, который идет определенные часы, приходят больные травматологического профиля, как правило, с переломами и в гипсе. Им уже оказана первичная помощь. Такой прием планируется по нормативам, и нагрузка на врача приличная (8-10 человек в час). Но врач там практически не делает никаких манипуляций, только осмотр и некоторая коррекция гипса или что-то еще. Ну и оформление документации о приеме и больничных листов. И мне пришлось доказывать комиссии городского отдела здравоохранения, состоящей из бухгалтеров и статистов, что нагрузка на первичном приеме не может быть спланирована, она зависит от количества людей, получивших травмы случайно, но прием должен быть круглосуточный. И я доказывал комиссии свою правоту, в то время как экономист больницы молчал. И доказал. Что потом мне помогло с большой долей уверенности доказывать перед депутатами свое видение на разделение ЛПУ по финансированию из бюджета или ФОМС. Сейчас же все смешали в кучу, и это вызывает недовольство медицинских работников в первую очередь за снижение уровня заработной платы. Я понимаю, что наше Министерство здравоохранения России тупо скопировало систему оплаты, принятую в США, не учитывая многих реалий жизни в нашей стране, да вдобавок забыла народную мудрость – «Кто платит, тот и заказывает музыку». Как можно руководить отраслью, если ты не финансируешь её?
Я много раз говорил, что в настоящее время Россия во многом проигрывает потому, что очень многими отраслями народного хозяйства руководят люди малокомпетентные, не прошедшие хорошей школы руководства, начиная с первичных этапов карьеры, как это принято в той же Японии, которая достигла очень много за счет своей системы менеджмента. Карьера Анатолия Ивановича Вялкова как раз лучшее свидетельство того, что обычный человек из глубинки при желании может достичь очень высоких должностей, не имея «волосатой лапы». Надо ставит перед собой высокую цель и идти к ней, веря и в свою счастливую звезду.
Когда меня спрашивали, был ли Вялков карьеристом, я отвечал прямо – был! Вся его жизнь было подчинена карьерному росту. Но разве в его случае это плохо? Его карьерный рост шел на благо здравоохранению края. Хабаровский край стал выгодно отличаться в лучшую сторону как среди регионов Дальнего Востока, так и на российском уровне. И в этом большая заслуга Анатолия Ивановича Вялкова.
Завершив свои воспоминания, я поделился ими со своими коллегами, с которыми долгие годы делил все трудности работы в здравоохранении в родном для меня Хабаровском крае, которые, как и я, сотрудничали с Анатолием Ивановичем. И вот что они написали…
Михаил Наумович Поляченко, главный врач краевого кожно-венерологического диспансера, заслуженный врач России: «Я считаю, что Вялков как человек, имеющий определённый склад ума, широкую эрудицию, очень чётко чувствующий коньюнктуру и ситуацию, способный ориентироваться в сложных хитросплетениях властных структур, поставил перед собой чёткую и ясную карьерную задачу и шёл к ней, иногда не считаясь с вопросами морального и этического плана. А иначе он бы не смог добиться таких впечатляющих результатов как в практическом здравоохранении, так и научном мире! Я вспоминаю наши с ним встречи со многими руководителями отрасли, да с тем же Потаповым когда тот был в нашем городе, и могу сказать по честному, что он на их фоне только выигрывал по всем статьям, и я этому был живой свидетель. Да, приходилось ему порой идти на компромиссы, а как иначе? Его карьерные амбиции я целиком и полностью одобряю и сегодня только потому, что они были обоснованы, и он имел на это полное право. Зная хорошо сейчас, как становятся академиками в 30 лет, и как пишутся многие диссертации на примере Ишаевых, Глазьевых, Маркиных, Мединских и многих других, давайте будем несколько снисходительней к нашему коллеге-земляку!»
Галина Михайловна Кузакова, заведующая отделом здравоохранения горисполкома города Комсомольска-на-Амуре: «Прочитала твои воспоминания о нашем товарище, который можно сказать, дал нам путевку в организацию здравоохранения, и многие события встают в памяти. Анатолий Иванович Вялков неординарная личность, я его часто вспоминаю. Мы вместе в 1972 году приехали в Комсомольск -на -Амуре и постоянно наши пути пересекались. Особенно когда он был директором медицинского училища, в котором я совмещала и преподавала анатомию. Потом, когда я стала главным врачом, мы встречались по партийным делам. Потом Анатолия Ивановича перевели на работу в крайком партии, и наши встречи были очень редкими. В 1992 году мне предложили должность начальника отдела здравоохранения города Комсомольска-на-Амуре, и Анатолий Иванович приехал представлять меня главе города. Он поручился за меня и отметил, что у стоматологов развито мышление и практичность, так как их учат выживать в любой ситуации. И с его легкой руки я отработала чиновником 22 года, дольше всех среди бывших заведующих горздравотделом в нашем городе. Я чувствовала, что постоянно нахожусь в поле зрения Вялкова. И когда я приезжала на совещания в краевой центр, и когда он бывал в командировках у нас, мы всегда встречались, подолгу беседовали о здравоохранения в Комсомольске, он давал советы по улучшению работы медицинских учреждений в городе, который он прекрасно знал и помнил. Иногда были горячие споры, но все это шло на благо здравоохранения города.
После него таких руководителей не было. Я неоднократно пыталась подобном образом общаться со всеми последующими начальниками краевого здравоохранения, но все ссылались на занятость и отказывали мне во встрече. Я думаю, что просто боялись нашего города. Большинство главных врачей нашего города были опытные организаторы здравоохранения, которые прошли, в том числе, и учебу на курсах усовершенствования, которые вел Вялков в Хабаровском медицинском институте, в рот никому не заглядывали и всегда выражали своё мнение. А Анатолий Иванович не чурался такого общения, любил поговорить, выслушать все мнения и сообща выработать правильное решение или выход из сложного положения. Эта его школа и осталась у нас до окончания срока моей работы. Многие главные врачи в городе, такие, как Файзулин или Горлач, с теплотой вспоминают время, когда во главе краевого штаба здравоохранения был Вялков и выпестованная им команда помощников-единомышленников. О таком человеке, как Анатолий Иванович, надо писать и рассказывать молодому поколению, таких организаторов здравоохранения единицы».
На этом я позволю закончить свое повествование о своем шефе, с которым мы семь лет, самых трудных, на переломе истории и общественного строя страны, трудились бок о бок – о Вялкове Анатолии Ивановиче.